То был не театр. Совсем не театр (от правоохранников я не защищалась = инкриминировали бы "оказание сопротивления")

Играет траурный хорал

Что делаю? Чаи я пью - What I am doing? - Drink my tea

scroll down

"Это был ад"

Данте

- Всё нормально, - послышался знакомый голос в телефонной трубке.

- Нормально? - переспросила Анна. Значит, видео сняли, и теперь театральная феерия, которую она обещала одному человеку, действительно пройдёт по полной программе. Кстати, как дело обстоит со съёмками её видео - из окон "дома напротив", на котором ровно повторилась Переделкинская история?

- К 22-му всё будет готово, - услышала она снова в трубке.

      Двадцать второе число - день рождения Анны. Значит с её видео тоже полный порядок. По её, прослушиваемому разными специальными органами телефону, практически не звонили или если и звонили, то обычно изъяснялись эзоповским языкам, понятным главным образом только самим собеседникам.

...

      Анна сидела в набитой до отказа легковой полицейской машине, которая везла её и ещё шестерых человек в Медеусское РУВД - районное Управление Внутренних Дел, и смотрела в окно.       

"Скоты мусульманские. Убили патриарха Алексия. И это убийство специально приурочили к мусульманскому празднику жертвоприношения куралай-айт. Какие всё-таки скоты! Хоть совесть не позволила казахским муфтиям принести соболезнования по случаю. Единственное, что могло утешить, так это то, что его, патриарха Алексия, как невинно убиенного мученика, теперь могут причислить к лику святых. Нет, какие же всё-таки скоты! Бараньи морды! Ничего нет святого!" Анна попыталась расслабиться. Но как, если только что её саму, заведующую русскоязычной секции гуманитарного и научного правового фонда им. Александра Гумбольдта, избили сотрудники охранительных и право-охранительных органов. С особой жестокостью. И где? За оградой школы N19, претендующей на звание школы-гимназии.

       "Но за что убили Патриарха Алексия II, который столько сделал для духовного и культурного возрождения России, когда люди просто потеряли веру в любовь, добро и гуманизм и перестав надеяться на лучшее, стали опускаться до убийств, грабежей и насилия?! За что?!" - то и дело пульсировала в её голове мысль. - Всё-таки, наверное, и за то, что патриарх играл большую роль в политике и имел значительный вес и влияние в православном мире, что, наверняка, не устраивало определённые конфессии и концессии. Перевес религиозных сил явно складывался не в пользу мусульман - исторических носителей негатива. И всё-таки за что свели счёты с патриархом Алексием II? Неужели за земли Московской епархии, кредиты, невыплату долгов по процентам?.. Если призадуматься: сколько церквей за последние 17 лет было построено и восстановлено! А сколько материальных и духовных средств уходило и уходит на их содержание! А сколько на росписи, иконы и украшения?! Так за что же?! О причинах смерти патриарха никто не говорил. Черепно-мозговая травма? У кого?"

       Машина вильнула, и на Анну, сидевшую на заднем сидении, было навалился толстый оперуполномоченный. Тот самый, который вместе с другими тащил её за ноги и за руки в машину. После того как она предъявила все документы, удостоверяющие её личность и цель нахождения в этом малокультурном среднем учебном курительном заведении. Смех да и только? Нет! Это был эпогей жестокости и насилия. "Помогите!" - кричала она. А кто поможет? Казахи, что ли? Обступившая её стая волков-кадыров из охраны школы N19 и сотрудников так называемых правоохранительных органов била Анну ногами. Ровно так же их собратья забивали на Украине и в Переделкино патриарха Алексия.

       Что она могла поделать? Только закрыв свои внутренние органы, сгруппироваться и громко кричать и звать на помощь: "Помогите!" Пристают полицаи". А рядом стояли казахи-школьники, показывали на всё происходящее пальцами, улюлюкали  и смеялись - на их глазах их старшие братья - волки - ногами забивали женщину, женщину-поэта, художника, журналиста, со многими званиями, титулами и регалиями, - человека, который ещё полчаса назад хотел им помочь. Кто-то из казашек-соплюшек из средних классов, с явно профашистским и нацистским воспитанием, даже снимал сцену её избиения на мобильный телефон. "По заданию партии и правительства," - почему-то промелькнуло у неё в голове. Ну ничего. Мы ещё посмотрим, чьё видео прокричит на весь разумный мир. По другому бороться с местными казахскими фашистами и националистами, для которых идеалом справедливости стали произвол, насилие, жестокость, политика "обмани-продай", уже было просто невозможно. Не-воз-мож-но! Все возможные и невозможные христианские способы и заповеди  Анной и её единомышленниками были испробованы. И практически всё безрезультатно. Позитив, любовь и добро не слишком меняет мусульманский и окружающий его мир. С волками, чтобы они смогли однозначно всё понять, можно было разговаривать только на их языке, зная досконально их психологию поведения и отношение к жизни в их волчьей стае.

...

       Что произошло? Анна мирно, тихо и спокойно сидела в кабинете информатики, куда её запустила дежурная завуч Колдаякова** и писала письмо о положении дел с программой всеобщей компьютеризации средних и высших учебных заведений. Сидела за компьютером и тихо, и мирно редактировала электронную почту.

- Кто такая? - через некоторое время до неё из коридора донесся резкий, грубый, провинциальный и какой-то мужицкий голос. - Что она здесь делает? Кто пустил? Наиля! Быстро вызови охрану! Какая электронная почта?! Быстро выпроводить её из школы.

"Что такое? Что за шум? Что за крик? Прямо тюрьма какая-то. С надсмотрщицами и надзирателями. Кто кричал? Неужели всё-таки директор школы? И это школа-гимназия?" - подумала Анна.

- Почему посторонние в школе? Я это так просто не оставлю! - орала директриса. -  Кто такая Колдаякова**?! Почему допустила?! Вы что, не слышали?! Какая электронная почта?! Быстро вышвырнуть посторонних из школы! Почему она здесь, когда я её знать не знаю?!

        Да. Все анонимные записки, по поводу директрисы-самодура, похоже, подтверждаются. Крик, истерики, ругань, оскорбления и мат, угрозы и рукоприкладства в отношении учеников. Как вот только подтвердить все дела о взятках и случаях вымогательства денег у учеников и их родителей, а также финансовые махинации директора школы и её завуча по учебно-воспитательной работе?

        За время участия в программе по проверке оснащения школ НОВЫМИ (!) компьютерами и 24-й работы Интернета, согласно договорам и финансовым проплатам, и проверки школ в Ауэзовском, Бостандыкском и в некоторых других районах города, Анна пришла к следующему выводу. Практически все казахские школы имели новое информационное компьютерное оборудование и оргтехнику - дорогие ксероксы, принтеры, сканеры, тогда как в русскоязычных школах всё оборудование, компьютеры и оргтехника были Б/У, со старыми, несколько раз списанными КазТелекомами, банками, частными фирмами мониторами и другой, морально устаревшей оргтехникой.

        В школах компьютерами были экипированы, как правило, только кабинеты информатики и библиотеки, не говоря о приёмных. Однако, подключение к Интернету в русскоязычных и некоторых казахских школах было крайне неудобным - не параллельным и независимым, а последовательным "румблерным"-зависимым. Т.е. Интернет не был круглосуточным, как это имеет место практически во всех учебных заведениях Германии, не зависимо от трафика поступаемой информации (=25-и часовая СПУТНИКОВАЯ СВЯЗЬ), за исключением порнографических сайтов и сайтов, пропагандирующих жестокость и насилие, и даже не включался с первым уроком и не выключался с последним, а включался только на уроки информатики и использовался учениками только тогда, когда этого хотел преподаватель информатики, тем самым исключая индивидуальную, образовательную работу учащихся и их электронную переписку со сверстниками.

        В библиотеках, как правило, Интернета не было. Не смотря на крупные денежные проплаты КазТелеКому, осуществляемые как самим школами, так и районо - районными комитетами народного образования, министерствами и ведомствами. Другими словами, дети не имели возможности ни работать с электронной почтой, ни самостоятельно готовиться к урокам и подбирать материал для занятий и написания рефератов.

        По поступившей неразглашаемой информации, именно директор школы-гимназии N19 и осуществляла крупные финансовые операции в размерах южной столицы с КазТелеКомом, с одной стороны, в котором работали её родственники, а также с главой финансовой полиции и инспекторами, с другой стороны. На счету этой директрисы были крупные хищения денежных средств. Собственно, с этими целями Анна и прибыла в выше указанную школу, чтобы раскрутить как саму директрису и её финансовые махинации, так и коррумпированный клановый казахский КазТелеком и не менее коррумпированную Финансовую полицию г.Алматы, имеющую прятать концы в Прокуратуру и, в частности, в Прокуратуру Медеусского района города. Сейчас Анна, чисто психологически, была уверена в том, что именно такие противоправные нарушения и можно было ожидать от человека, получившего 100% аульное националистическое и фашистское воспитание и не умеющего строить нормальные, общечеловеческие отношения с окружающими эту директрису людьми - учениками, их родителями, преподавательским коллективом, независимыми журналистами и инспекторами.

       Кроме того, Анна, ещё и как независимый [Crazy and non-crazy world], внештатный [I cannot sell and be on sell] корреспондент научно-правового Фонда им.Александра Гумбольдта, принимала участие и в специальной программе, которая называлась "The Customer Experience Improvement Program" [because "THERE'RE NO PROSPECTS FOR THE SLAVS, THEIR CHILDREN! THEY ARE SPAM?!"], проводимой рядом международных организаций, в том числе Британским Советом, и которая была направлена на борьбу с "protesters 'treated' by police brutally", а также c "authorities acted brutally in primary, secondary and higher educational schools, institutes and universities"- другими словами, эта специальная программа была направлена общественными организациями на искоренение случаев произвола и насилия в школах, колледжах, институтах и университетах, во всех высших и средних специальных учебных заведениях как со стороны учителей, так и со стороны правоохранительных структур, на искоренение случаев проявления фашизма, национализма и национального шовинизма. Именно на школу-гимназию N19 и на её директора и одного из завучей по учебно-воспитательной работе неоднократно поступали анонимные просьбы "разобраться в случаях рукоприкладства, унижений и оскорблений учащихся", "убрать за недостойное поведение", "перевести из школы-гимназии N19 в любую другую", "освободить от занимаемой должности за взятки, вымогательства", "'посадить' за использование своего служебного положения", "за взятки, вымогательства", "за финансовые махинации и мошенничество", "за... "

...

        "Да, в любом случае видео с произволом казахских правоохранительных и образовательных органов должны передать в соответствующие инстанции," - пожалуй, только это обстоятельство в данный момент могло утешить Анну.

...

        Несмотря на крики Анны о помощи, к ней никто не пришёл. Краем глаза она увидела проходящего мимо одного украинского Мазепу, на котором были плоская коричневая кожаная кепка, короткая тёмная кожаная куртка, кожаные облегающие укороченные штаны-дудочки. Около 50-и лет, высокого роста, узкого, мелкокостного, с высокой талией, с узким лицом тёмно-красного цвета, изборождённым оспами и рытвинами. Мазепа. Из бывших военных и настоящих бордельных органов, направляющих работу КазТелеКомов. Этого человека Анна видела и раньше. С Мауленом-разводящим. В тот самый день, когда приезжал по вызову соседа из 36-й, Башкирцева, на своей патрульной машине разводящий сотрудник ГИБДД. Анну он узнал, но демонстративно прошёл мимо, вниз, со своей пружинящей походкой, с чуть подскакивающей высокой талией, с начищенными туфлями сорок пятого размера.

       Она отпихнула локтём навалившийся на неё следственный жиромясокомбинат и закричала водителю:

- На дорогу смотреть надо! Счас гаишники оштрафует за 7 человек в машине! - все сидящие в машине казахи-"будущие лжесвидетели" радостно, 'хором' закивали головами: "Оштрафует! Оштрафует полицию! Оштрафует! Конечно оштрафует!"

...

       Первый, кто отрывая от куртки карманы и рукава, пытался оттащить схватившуюся за школьные наружные решётки Анну - сотрудницу гуманитарного, научно-правового Фонда им. А.Гумбольда и заведующую её русскоязычной правоохранительной секцией в г.Алмате и в Казахстане, был молодой казах-фашист аульного вида, в форме, с узким треугольным лицом, округлыми глазами и явно выраженными скулами монгольского типа . Из его рта брызгала слюна, а лицо явно ненавидело всё славянское и притом с самого его появления на свет. Эта скотина оторвал руки Анны от решётки протащил по земле метра три по направлению к проезжей части. "Сейчас ещё, чего доброго, под машину бросит," - подумала Анна. Начиная с 2006г. на неё было совершено три наезда легковыми автомашинами. Один из наездов был совершён ровно на углу улиц Шаляпина и Берегового. На стороне, прилегающей к офису дорожно-транспортной полиции. Последний наезд на Анну был...

...

       Сейчас, сидя в машине, она ещё раз осмотрела запястья своих рук, которые ей попытались вывернуть эти правоохранительные идиоты - синяки плюс разодранный до крови четвёртый палец правой руки, на наружной стороне. Как раз на косточке. "Сделаю экспертизу о нанесении мне тяжких телесных повреждений, - подумала она. - И вообще!"

       Её задержали незаконно. То, что её задержали незаконно с целью сфабриковать так называемое кадыр-медеусское дело, было понятно и ежу. И это после того, как она чётко и ясно рассказала о целях своего визита в школу N 19 и предъявила все имеющиеся у неё документы и удостоверения личности. Вместо того, чтобы извиниться и откланяться два казахских полицейских гамбала стали ею избивать и выворачивать руки, а потом насильственно затолкали в полицейскую машину. Всё было заранее спланировано, и задача, судя по всему, была поставлена чёткая. Почерк медеусской операции прослеживался на 101%: схватить, нанести телесные повреждения, доставить в РУВД и сфабриковать своё, казахское правдо-охранительное дело.

        Крики Анны о помощи привлекли толпу зевак. Её забивали ногами. А рядом стояла улюлюкающая толпа казахов, в школьной форме и без неё, и кричала: "Атас!" Остервенелые, сорвавшиеся с цепи мусульманские псы избивали женщину, которая положила на развитие науки в Казахстане своё здоровье и лучшие годы своей жизни. Более жуткого зрелища трудно было увидеть. "Помоги! Помогите!" - что есть силы кричала Анна. В ответ слышалось улюлюканье детей и взрослых из дикой казахской толпы. "Ну неужели здесь нет ни единого православного?!" - закричала она в отчаянии.

        Как будто услышав её мольбу, рядом медленно проехала праворульная тойота светлого цвета. Из неё выглянул высокий худой перепуганный украинец с округлыми еврейскими глазами. Средних лет.

- Что происходит? - спросил он. - Может кому-то плохо и нужна помощь? Может кого-то отвезти в больницу? - робко предложил он, не выходя из своей машины.

- Да! Отвезти! Пожалуйста! Мне очень плохо! Отвезите меня, пожалуйста! - в отчаянии закричала Анна.

- Отвезти. Отвезти. Щас мы её отвезём куда надо, - заорали одновременно Нурлыбаев и Габдулин.

        Анна попыталась вырваться от казахов и сделала рывок к машине. Прокуренная казахская толпа ринулась за ней, отрывая её от машины.

- А ты дядя, поезжай, куда ехал. - Этого мужчину, который предложил свою помощь, она видела раньше. Но где? В "Ладе" или в "Русской общине"?"

"На Выставке энергетиков! Вот где я видела этого мужчину! И фамилия его Лазаренко. Так. КазТелекомовские миллионы спецслужб, отписываемые на борьбу с так называемым терроризмом".

        Машина отъехала а на Анну опять напали правоохранительные молодчики. Она что есть силы стала опять кричать: "Помогите!" и звать на помощь. Только кого? Местных фашиствующих молодчиков?

- В школу пошли! Пройдёмте в школу! - с перекошенной от злобы и ненависти лицом орал подбежавший откуда-то щуплый молодой казах в двойке - в розовой кофточке и в тёмно-розовом галстучке.

Из его рта так и брызгала слюна бешеного нацистского пса. На вид ему было немногим больше двадцати. 24?

- Простите, кто Вы такой и почему на меня кричите? Во-первых, Я Вас первый раз вижу, во-вторых, я старше Вас, в -третьих, я - профессиональный независимый журналист-международник и здесь занимаюсь своим профессиональным делом. Как Ваша фамилия? - спросила Анна, чуть нарочно распинаясь перед этим быдло в тёмно-розовом галстучке, недавно приехавшим в город из своего аула.

- Не твоё дело! - орал молодой казах, доставая из кармана сигаретку и закуривая её.

"Ноль интеллекта на лице и в поступках," - опять промелькнуло у неё в голове.

- Из школы я! Замдиректор я! Поняла?! - тыкал ей сбежавший с цепи бешеный пёс в розовой кофточке.

Этот замдиректора школы, вместе с охранниками, схватился за рукава и порвал ремешок на часах Анны.

- И курите, воспитывая своих учеников? - поинтересовалась она.

- Не в школе же, - огрызнулся завуч по воспитательной работе.

- Быстро её в машину! - заорал с перекошенным от злобы лицом Саурамбай.

...

       Все свои первичные заявления так называемые свидетели - казахские националисты - написали на казахском языке. От Анны вообще никакого заявления принимать не стали, а увели её в комнату к следователю Жумабаеву - смешно или нет, но к тому самому, который ранее работал в Ауэзовском районном суде N2 на Радостовцева, и вёл сфабрикованное дело по липовым документам о разводе. Анну он узнал сразу, хотя никогда её ранее не видел - по казахским коррупционным судам, фабриковавшим дела, она не ходила. Интересно, всё ли понял князь Альберт из своей судебной эпопеи. Именно этому судье-следователю её бывший заплатил 3 тысячи долларов наличными. Да ещё делал его родственникам на их вилле камин из поделочного камня.

...

       "Да, - подумала она. - О каком статусе школы-гимназии может претендовать этот номер N19, если завуч по учебно-воспитательной работе и учитель Колдаякова** не знают русский язык и не могут на нём писать без ошибок." Кстати. Завуч по учебно-воспитательной работе. Это была грубая, постоянно орущая и визжащая молодая казашка, со свисающим животом и огромной широкой грудью 3-го или 4-го размера. Раза в 1,5 толще Анны. На ней были одеты старомодные сапоги. Тонкая серая кофта не сходилась на животе и была брошью. Анна присмотрелась. Ну конечно же! Турецкая фирма и выставка "Атакент". Дорогая брошь. Неужели, она купила её на свою собственную зарплату? Не замужем. Недавно приехала в Алматы. Без своего жилья. Как и все другие аульные казахские нацисты и фашисты, приехавшие в Алматы. Любовница. Но как всё-таки она похожа на фашистку Наилю по связям с общественностью из Казахско-Немецкого Университета со своим националистским акцентом! Просто как две капли воды.

...

       Заявление о чинимых насилиях сотрудниками правоохранительных органов в Медеусском или в любом другом РУВД г.Алматы у Анны в дежурной части не приняли. Да и никогда бы не приняли. Позже своё заявление Анна послала из приёмной Акима Медеусского района. В 15 часов 42 минуты.

       Она посмотрела на часы. Итак, десятое декабря 2008г., вторник, 15.15.

- Как Ваша фамилия? - спросила она откормленного дежурного казаха среднего роста с широким гладким лицом.

- Зайцев, - тут же нагло соврал тот.

- Наверное, Александром Зайцевым? Так же, как и ведущего чёрно-белой программы "Мир"? - улыбнулась Анна. В Районном отделении внутренних дел Медеусского РУВД давно не работало ни одного славянина. Казахский коллектив. Снизу доверху и с верха до низа.

- Точно, - осклабился тот. - Я - Зайцев, - и, довольный, заржал.

        Анна подошла к доске: Конаев Жанибек Боданович, майор Медеусского РУВД по следственным делам,

Сейльханов Талгат Айтбекович, полковник РУВД, 1-ый заместитель начальника,

Бкйтеков Жаксылык буйтекулы, полковник, начальник полиции,

Кененбаев Серик Мамекович, полковник, заместитель начальника по служебным делам,

Унгарбеков Оралбек Тиншпаевич, полковник, заместитель начальника по военной и кадровой работе.

Все казахи. Ни одной славянской или какой другой фамилии.

       Один из этих полковников приезжал 16 ноября на Выставку "Атакент". во время проведения реалити-шоу с якобы украденном дорогого колье из белого и жёлтого золота с бриллиантами. Этих детей кадыров в куртках цвета детской неожиданности она видела в момент совершения ими кражи. Что из таких моральных уродов может вырасти?

       Тогда, на Выставку, в 9-ый "А" павильон её, Мейерхольд, приезжал "брать" в заложники своим политическим амбициям один из этих полковников. Кто именно? Известно кто. И что? Теперь, после  избиения Анны работниками следственно-оперативной группы и сотрудниками Медеусского РОВД, наступило самое подходящее время для смены полковников. Только "что" на "что" менять? Опять тасовать местные кадры по районам. Какое управление внутренних дел обслуживало Выставку "Атакент"? Что, интересно, думает по этому поводу товарищ Президент? Как много полковники берут за "обслуживание" выставок - закрытые и открытые глаза на подставные и реальные кражи товаров с проводимых дорогих ювелирных выставок. Выбора нет. В г. Алмате необходимо срочно восстанавливать генерал-губернаторство.

       То, что другая подобная дешёвая операция планировалась правоохранительными органами заранее Анна знала. Она просто ловила флюиды и чувствовала своей кожей. Эту акцию только хотели провести раньше. В темноте, без свидетелей и должной огласки. После Концерта пианистки Ж. Сулейменовой в Центральном Концертном Зале на 8-е марта. Анна вспомнила, что та её приглашала на свой концерт при свидетелях.

       "Непременно приходите! Я буду играть Мендельсона! Марш. Я предупрежу, чтобы Вас, как прессу, пропустили прямо в зал, без билетов." Тогда Анна широко улыбнулась и заверила, что, конечно же, после мусульманского праздника жертвоприношения она непременно придёт послушать Мендельсона и его свадебный марш. Наверняка, после концерта  блюстители законности её уже ждали. Так же, как ждали её возвращения после спектакля "Таланты и поклонники", чтобы устроить свой майский вертеп. Дескать, мы тебе покажем таких поклонников! такой марш Мендельсона! такое восстановление сил и здоровья при  онкологии!.. Анне от такой примитивной логики мышления всегда становилось смешно. Глупые дети и ещё более глупые их аульные казахские родители. После выброса больших порций токсинного негатива, который она по частям вымывала чаями, ей становилось немного легче.

       Призадумалась она о другом*. После того, как по телевидению сообщили о кончине патриарха Московского и всея Руси Алексия II. Когда умер патриарх? В канун мусульманского праздника жертвоприношения и практически сразу же после проведения широко освещаемой в средствах массовой информации пресс-конференции Маяковского. Влад.Влад..

        Анна ещё и ещё раз внимательно просматривала материалы. Пресс-конференция в Санкт-Петербурге... В Гостином Дворе... Действующие лица и исполнители... организаторы... А где умер Патриарх всея Руси? В Москве? У себя дома? В Переделкино? Под утро? Так, по крайней мере, сообщали официальные источники. Что-то ей во всей этой истории всё же не нравилось. Но что именно? Она ещё и ещё раз всматривалась в знакомое лицо. Что не так? Коричневый фон улыбающегося премьера оперы "Кому на Руси жить хорошо", снятое откуда-то сверху и справа, поняла она. К своему дядечке Анна стала присматриваться ещё в Германии. Как только тот вышел на политическую арену. С самых первых его шагов в роли президента. И даже раньше. О нём тогда с гордостью и взахлёб писали все немецкие средства массовой информации. Что поразило Анну? Портрет. Их семейный портрет. И ещё то, что этого мужчину она просто чувствовала. Иметь какие-либо отношения с родственниками, занимающими какие-либо позиции в обществе, особенно в политике, в их семье не было принято, отношения поддерживались обычно с наименее политичными. Анна смутно помнила высказывания бабушек и мамы о Ставропольских родственниках - Пастуховых, Горбачёвых, московских, ленинградских... Нет.

...

       К школе N19 cначала подъехал первый наряд полиции на машине под номером A 095 YCN. Затем второй. Обе машины подъезжали снизу, так что Анна могла видеть только номер спереди. Как оказалось позднее, у второй машины впереди стоял один номер - липовый, позади второй, начинающийся на "А 885...". От машины её грубо оттолкнули.  "Всё понятно с этими коррумпированными финансовыми инспекторами".  Анна бросила едва заметный взгляд назад.

Кстати, если у одной или двух якобы полицейских машин липовый номер, вполне возможно, что и удостоверения у первых приезжавших тоже были липовые. Это было двое молодых парней. Аульных. Один из них был казах, второй - уйгур. На их лицах было написано одно: "Деньги давай. Давай деньги." Бандитского вида уйгур сразу же стал орать и давить на Анну. "Документы! - орал он. - Кто такая?! Что делала в школе?!" - Анна едва сдержалась, чтобы не рассмеяться.

"Вы ищите шпионов? Разведчиков?  Террористов? Каскадёров? - спросила у него она. Серьёзно глядя в глаза этому писклявому, желторотому сосунка. - Простите, таких я не видела. Ваши документы! Прежде чем я буду показывать, рассказывать и предъявлять Вам что-либо, пожалуйста, предъявите документы!"

Он достал красную корочку, внутри которой в целлофане что-то лежало. Это был листок-вставка. "Липовые документы!" - тут же догадалась Анна.

- Везите меня, пожалуйста, сразу в прокуратуру Медеусского района. Как не знаете? Всё Вы прекрасно знаете!

...

       Во вторую полицейскую машину Анну, которая периодически выкрикивала "Я сама умею ходить", тащило четыре крупных накурившихся, казахских правоохранительных фашиста-националиста, с перекошенных от злобы лицами: Абраимов, Нурлыбаев, Серекпай-Саурамбай и Габдулин. Ранее они тоже махали перед Анной своими красными коррумпированными корочками.

Да, только бы не подкачало видео! Только бы не подкачало. Страсбург? Глазгоу? Стамбул-Константинополь?

...

       Из коррумпированного с ног до головы Медеусского РУВД, в котором даже специально "не заводили" ксерокс, чтобы сделать копии от подаваемых пострадавшими заявлениями, Анна вышла ровно в 15.30. Как раз успеваю в библиотеку, а уж потом - в Британский Совет. Чтобы подтвердить всё, отснятое на видео. Она поднялась на второй этаж Британского Совета и прошла сначала к собранию сочинений английских философов-просветителей Britannica, а уж потом к старым списанным мониторам и компьютерам. Через некоторое время к ней подошла казашка. После первых же слов стало понятно, что общаться с посетителями культурных образовательных центров её никто и никогда не учил.

- Я хотела бы спросить, - нарочито медленно начала она.

- Мы кого попало в наш центр не записываем. У нас только есть специальные образовательные программы.

"Эту казахскую аульную сакраментальную фразу "Мы кого попало в НАШ центр не записываем", пожалуй, я доведу до сотрудников головного офиса .